Оглавление

История налогов началась во времена Цезаря Августа, издавшего закон, по которому все должно было облагаться налогами. Этот закон существует и доныне. Справедливости ради следует отметить, что Август был не первым правителем, которому пришла в голову эта мысль. Налогообложение старо, как мир, и его начальная форма возникла, когда какой-нибудь местный вождь перегораживал устье реки; место слияния двух рек или горный перевал и взимал плату за проход с купцов и путешественников. Налог подобного рода было всегда легче всего собирать. Он квалифицировался как добровольное пожертвование, таможенный сбор или вымогательство, в зависимости от точки зрения. При этом купцу не было смысла пытаться прорваться через заграждения, так как он всегда мог возместить свой убыток, прибавив к цене товара потерянную сумму и заставив таким образом раскошеливаться своего будущего покупателя. То же самое вынуждены были делать и купцы-конкуренты. Сумма поборов, вымогаемая путем уговоров или угроз, вряд ли эквивалентна тем дополнительным расходам, которые коммерсанту пришлось бы нести, если бы он решил ехать другим, менее удобным путем—побор был слишком велик лишь в том случае, когда другой дороги вообще не существовало. Таким образом, затраты на выплату налога равны затратам на уклонение от этого налога.

Несколько моложе налог на землю, который, по крайней мере, легко взимать. Этот налог—то же самое, что и деньги, которые платят бандиту за охрану своего имущества, в этом основная идея феодализма. Крестьянин, обрабатывающий землю, уязвим из-за того, что известны его местообитание и размеры его собственности. Он не может не заявить о своей собственности — в противном случае он ее потеряет. Поэтому крестьянину приходится платить за признание границ своей земли и за право выгонять с нее скот соседей. Сумма побора в этом случае примерно эквивалентна затратам на перемещение из сферы влияния «бандита», и она становится чрезмерной лишь в тех случаях, когда уехать просто некуда. Вариантом земельного налога является налог на продукцию, хотя последнюю обычно трудно учесть. Исторически налог на продукцию эволюционировал в подоходный налог, взимаемый лишь в городском цивилизованном обществе, когда натуральное хозяйство практически исчезло. Взимать этот налог очень сложно, но, как предполагается, его предельная ставка эквивалентна затратам на переезд из данного места в другое, что для многих просто непрактично. В последующих главах мы рассмотрим эффективные предельные ставки налога.

История налогообложения свидетельствует о том, что налоги делятся на две большие категории—те налоги, которые люди назначают себе сами, и те, которые они взимают с других. И в то время как делаются попытки ограничить налоги первой категории, налоги второй категории обычно растут, достигая предела, выше которого налогоплательщик не согласен платить требуемую сумму, и имеют тенденцию превышать этот предел. Налоги каждой из этих категорий возрастут во время войны, не возвращаясь к прежнему уровню в мирное время. Таким образом, налоги имеют тенденцию закономерно увеличиваться, пока общество не обессиливает под их гнетом. Мы увидим, что это неоднократно имело место в прошлом и может произойти снова, и скорее, чем мы ожидаем.

Среди известных в деталях самых ранних систем налогообложения налоговая система халдеев, у которых практиковался десятипроцентный налог на продукцию, причем на практике часто налоговые ставки были выше. При персидском царе Дарий государственные доходы достигали 25 миллионов фунтов стерлингов по ценам 1904 года. При этом Дарий собирал дань натурой, а в качестве дополнительного налога брал евнухов. Мы, к сожалению, не знаем, ни какой процент этот налог составлял от национального валового продукта, ни каковы были личные доходы. Но в любом случае налоговые ставки были меньше 10%.

Было бы ошибкой не упомянуть здесь Ниневию, столицу Ассирийской империи. Обнаруженные там документы проливают свет на проблему налогов. Обеспокоенный чиновник отправляет письмо Тиграну Паласару III (745—727 гг. до н. э.), описывая трудности взимания налогов в Тире и Сидоне. Налогом облагались вино и лес из Ливана. Однако один из сборщиков налогов в Тире был убит разъяренными жителями, а его коллега в Сидоне едва уцелел и был спасен полицией.

В научных трудах также часто ссылаются на опыт древних Афин.

В настоящее время Афины считаются примером демократии. Это не значит, что государственный доход Афин складывался исключительно из налогов, которые народ этой республики был согласен выплачивать. Напротив, Афины в основном получали свои доходы, шантажируя народы других частей Греции, о чем имеются многочисленные археологические данные. Так, из надписей периода Архидамианской войны известно, что выплаты производились во время праздника Дионисия и получались Аподектаем, который передавал деньги Гелленотамиаю. Одна из надписей ясно рассказывает, как это происходило.

Рассказывая о более позднем периоде, следует упомянуть о законах о доходах Птолемея Филадельфийского, который правил Египтом с 284 по 246 гг. до н.э. Папирус о доходах, обнаруженный профессором Флиндерсом Петри в 1893—1894 гг., свидетельствует о методах взимания налогов, применяемых в Египте Птолемеем. Из этого папируса мы узнаем, что налоги на виноградники, фруктовые сады и оливковое масло не превышали одной шестой урожая. Главный налогосборщик, заключая контракт на сбор налогов на оливковое масло, получал налоги только в присутствии официальных лиц и отправлял отчет об этом в три инстанции. Из всего этого следует, что методы налогообложения были хорошо разработны в древнем мире. Такое же впечатление возникает от изучения Сирии при Селевкидах. И там налоговые ставки не были чрезмерными, не превышая 7% полученной продукции.

Рассматривая более поздние общества, следует упомянуть о налоговых системах в Римской, Индийской и Китайской империях. О римской налоговой системе известно слишком мало. Во времена Августа римские граждане платили пятипроцентный налог на наследование недвижимости. Они также облагались муниципальным налогом, о котором нам мало известно, и таможенными пошлинами на границе каждой провинции, которые не были слишком обременительными. Народам, находящимся в подчинении у римлян, повезло меньше, однако истинное их положение нам неизвестно. Во времена поздних императоров налоги взимались не систематически — это были экстренные чрезмерные поборы, связанные с чрезвычайными обстоятельствами. Такие налоги не способствовали производительности экономики, землевладельцы и крестьяне бежали с земли, спасаясь кто где может и оставляя поля незасеянными.

История Древней Индии свидетельствует о резком контрасте между индийской и мусульманской концепцией государственных финансов. Закон Ману определял, каковы должны быть налоги императора. Эти налоги не превышали шестой части продукции, а в некоторых случаях составляли восьмую, двенадцатую и пятидесятую часть. При мусульманских императорах династии Моголов, напротив, считалось, что вся земля принадлежит монарху, что единственно, на что мог рассчитывать подданный, это на право пожизненной аренды, и даже этого права монарх мог его лишить по своей прихоти. По смерти арендатора земля вновь отдавалась государству, и вопроса о частной собственности на землю не возникало. Последнее является примером налога на наследство, равного 100%. Что касается налогообложения, мусульманский закон предоставлял императору пятую часть валового продукта, но Моголы забирали треть. По индийским источникам иногда они забирали даже половину валового продукта. Фискальная политика Моголов колебалась, но ее окончательный результат был катастрофичен. Огромные пространства сельскохозяйственных земель не обрабатывались, торговля пришла в упадок, и именно крушение империи Моголов расчистило путь для британской интервенции после 1707 года.

В Китае конец империи не был столь ужасен. Налоговой политике во время династии Цин (1644—1911гг.) посвящена книга Шоа Куан Иу. Земельный налог был введен в Китае в 770 г. н. э. Существовал также подушный налог, таможенные пошлины и почтовый налог. Налоги временами достигали 20% национального дохода. Но все это противоречило учению Конфуция, который одно время сам служил сборщиком налогов. Конфуций был свидетелем того, как графы Лу, на чьей службе он находился, удвоили налоговые ставки—с одной десятой части продукции они были доведены до одной пятой. Это была неслыханная несправедливость, но в целом бремя налогов в Китае не было чрезмерным.

Перейдем теперь к новой истории. И тут мы увидим, что упадку крупнейших империй—Испанской, Нидерландской и Французской—способствовала политика чрезмерного налогообложения. Испанский пример не столь характерен, потому что король Филипп II, хотя и был основателем современной бюрократической системы, налоговая система была не самой замечательной чертой его царствования. Два главных принятых им косвенных налога были: десятипроцентный налог на покупки и налог на масло, вино и уксус. Налогом также облагались соль, табак и игральные карты. Несмотря на свои усилия увеличить государственный доход, испанское правительство практически обанкротилось к 1693г., но налоговая политика была лишь одной из причин упадка. Страна была разорена и из-за национализации промышленности, и в результате непродуманной налоговой политики, и по причине экономической нетерп-имости. В исторической литературе испанская налоговая система обсуждается наиболее широко в контексте налогов, введенных в Нидерландах герцогом Альбой. Налоговые ставки составляли сотую часть всей собственности, двадцатую часть от продажи недвижимости и одну десятую прибыли от продажи товаров.

«Было очевидно, что налоговая ставка—одна десятая часть прибыли от продажи — нанесет смертельный удар коммерции. Преданные королю люди первыми попытались убедить правителя в необходимости воздержаться от неблагоразумной и непрактичной меры... (Мотли)». Как и в Испании, экономика Нидерландов, помимо налогов, подрывалась и многими другими факторами.

После Испании роль агрессивной империи стала играть Голландская республика. За короткий период своего могущества Голландия испытывала трудности с финансами. Налогами были обложены зерно, мука, хлеб и рыба. Это привело к антиналоговым бунтам 1678 г. Война за испанское наследство истощила Голландию. Налоги, введенные во время войны, были сохранены и в мирное время, причем голландский капитал все шире вкладывался в французские и английские ценные бумаги. В 1751 г. группа известных коммерсантов представила статхольдеру Уильяму IV документ о состоянии торговли, в котором они заявляли, что причиной упадка торговли являются чрезмерные налоги. Коммерсанты советовали «попытаться прекратить мелкое воровство, бесхозяйственность, беспорядочность, распущенность, расточительство в ведении домашнего хозяйства и другие беспорядки», и подобная попытка действительно принесла определенные результаты.

Еще один пример налоговой политики представляет Франция. Каждому школьнику в свое время приходилось заучивать причины Французской революции. Некоторые сведения из школьного учебника в общем верны, и они дополняются яркими примерами, почерпнутыми из Диккенса. Все эти сведения создают у школьника впечатление, что какую-то роль в том, что произошла Французская революция, сыграли налоги. Но он не знает, каков был размер налогов. Похоже, этого не знают и историки. Для того чтобы реально представить себе ситуацию, необходимо отделить упоминание о налогах, как в центре, так и в провинции, от упоминаний о манориальных налогах, которые соответствуют ренте. Читатели, которых шокируют подобные пережитки капитализма, должны вспомнить, что в Англии они были отменены лишь законом 1935 г., который стал полностью выполняться лишь спустя десятилетие. Манориальные налоги на разработку недр выплачивались до того времени, когда шахты были национализированы.

Французские феодальные налоги (как и их английский эквивалент) не следует также путать с церковной десятиной, которая во Франции колебалась от одной двенадцатой до одной двадцатой урожая некоторых культур, причем многие другие налогом не облагались. Если манориальные налоги и церковную десятину соответственно рассматривать как ренту и местный налог, королевские налоги составляли большую часть того, что необходимо было выплатить. Среди этих налогов был феодальный налог, который взимался с тех, кто не проходил военную службу, при этом от уплаты налога были освобождены дворяне, духовенство и большинство чиновников. Существовал, кроме этого, подушный налог (1695 г.) и налог, который назывался «дизьем»—его были обязаны платить все в дополнение к налогу на освобождение от военной службы. Каков же был этот последний? Он варьировал от года к году и от места к месту, составляя от 33 до 36% от дохода налогоплательщика. Существовало еще много косвенных налогов, из которых наиболее часто упоминается налог на соль.

Предреволюционная Франция может служить примером для министров финансов нашего времени в двух отношениях. Во-первых, французская история дает информацию к размышлению о том, какие налоговые ставки являются предельными, когда превышение этого предела вызывает отказ платить налог и в конечном итоге приводит к перевороту. Во-вторых, французский опыт показывает опасность такого подхода, когда капитал рассматривается как доход. Что касается первого аспекта, много говорилось о страданиях крестьян и в оправдание последовавшей революции. Тем не менее, остается фактом, что крестьяне жили лучше, чем прежде в течение столетий — только им хорошо удавалось скрывать свое богатство. В данном случае важны не традиционные крестьянские сетования на бедность, а факт, который впоследствии был широко признан — повышение налоговых ставок не приносит дополнительного дохода. При определенной ставке (примерно 45%) расходы на сбор налога превышают доход от этого налога. За пределами названной ставки возникает опасность переворота. Все это говорит о том, что существуют пределы, за которыми налог неэффективен.

Читатель может возразить, что во Франции налогом облагались самые бедные слои населения, и это вызывало основные проблемы. Для того чтобы оправдать свои текущие расходы, французское правительство отдало в залог свои будущие доходы. Большинство тех людей, которые были освобождены от прямых налогов, заплатили за это освобождение крупную сумму денег. Именно таким образом от налогов освободились города Бордо и Гренобль. Большинство дворянских семей во время предыдущего царствования купили грамоты о даровании дворянства, а, следовательно, иммунитет за значительные суммы. Чиновники были в большинстве случаев освобождены от налогов, но и они должны были покупать свои должности за большие деньги. Так что неверно утверждение, что высшие классы Франции были наследствено освобождены от уплаты налогов. Лишь высшему дворянству разрешалось заплатить налог заранее.

Высшим классам сегодняшнего дня как в Великобритании, так и в США менее повезло. Вопрос в том, являются ли современные правительства более осмотрительными, чем правительство Франции? Сбор налога на наследство имеет тот же эффект для планирования доходов государства, что и продажа дворянского титула. Вступающий в наследство не получает ничего за внесенный им налог, в то время как государство отдало в залог свой будущий доход. Хотя внешних проявлений привилегий вроде бы нет, совершается та же самая финансовая ошибка - смешение капитала и дохода. Так что, изучая Францию периода, предшествующего Великой французской революции, есть смысл не задерживаться слишком долго на фактах угнетения и прочем, но сконцентрировать свое внимание на главном факте. Старый режим рухнул не потому, что он устарел. Этот режим потерпел крушение потому, что он обанкротился.